ЛЫЖНЫЙ ДЕБЮТ

Лыжный поход 1 к.с. по Карпатам, 2-11 февраля 2011 года. Рук. В. Трылис.

Маршрут:
С. Осмолода – р. Молода – р Болотняк – хр. Горган – р. Ростока – р. Стенешур - г. Озерная – р. Лопушна – с. Лопушное – г. Магура – пер. Торуньский – с. Вышков – р. Мизунка – лесн. Миндунок – р. Соболица – хр. Красношир – р. Бряза – г. Менчил – хр. Зелемянка – с. Сколе.

Вместо вступления
Мы договорились, что нас будет двое. Летописец-эстет, восторженно описывающий все чудеса похода, и медик, комментирующий заметки летописца со свойственным всем медикам цинизмом. Все записи сделаны летописцем, если в тексте не оговорено иначе.

Отъезд
Для меня поход всегда начинается в поезде. Позади и несколько сумбурная, но вполне успешная сессия, и длительный поиск  правильного алгоритма упаковки рюкзака (вместе с воплями : «да как в принципе эдакая груда вещей может поместиться мой рюкзачок»!) и последние наставления родителей. Переступаю порог вагона, можно сказать, с чистой совестью: с утра мы с Лешей успели наведаться в Голосеево и понаставить себе пару-тройку синяков на малоснежных горках – а все ради морального комфорта: мол, иду в поход максимально подготовленной. (Между прочим, сами инициаторы тренировки на неё как раз и не явились, а Влад, до этого всего раз надевавший лыжи, да и то чужие, тоже не нашел возможности прийти. – прим. мед.)

До отправления поезда 20 минут, а Маша, наш завхоз, еще на «Лесной», причем, по некоторым сведениям, бахил и верхонок у неё нет. У Даши, зав. снаряжением, накануне была температура, а сейчас до неё не дозвониться. За 5 минут до отправления прибегает Маша и выясняется, что бахила у неё все-таки есть, но всего одна, верхонки и вторую бахилу  предстоит дошить прямо в пути и, кроме того, не посчитана раскладка. Минут через 10 после отправления приходит Даша, на ходу успевшая вскочить в 15-й вагон вместо 5-го. Ей нездоровится, поэтому она с трудом добредает до нашего купе, оставив свой рюкзак в тамбуре на попечение неизвестных личностей.

Наша группа мало чем отличается от классического сборища новичков (читай – раздолбаев – прим. мед): Влад впервые испытает свои лыжи прямо в походе, Маша и Леша весь поездной вечер будут заниматься совершенствованием своего швейного искусства, а Настя, наш финансист, - распределением общественного снаряжения.

Вскоре выясняется, что фактическая раскладка намного превышает норму 620 грамм в день, прописанную завхозом: у Влада в НЗ полтора (! – прим. мед) килограмма консервов, у Димы – эквивалентное количество сухарей. В довершение всего Начальник достаёт необъятный мешок сушеных овощей, из которых одной только сушеной капусты грамм 800. В общем, перспектива «голодного» похода кажется призрачной.

В поезде наша группа заняла два «адских»^* купе, где тут же создала всеобщий шум, гам и суматоху. Трудно сказать, чем являются туристы для соседей по вагону: напастью или благословением. Сколько пассажиров, спешащие в туалет или по своим делам, прокляли наши полураспакованне рюкзаки, загородившие узкий проход перед дверью в тамбур, подсчету не подлежит. То, что при входе в наше купе над  головами мерно позвякивала креплениями связка из восьми пар лыж, их тоже не радовало. Но, с другой стороны, все бегали к нам одалживать ножи, поскольку мы оказались единственными обладателями оных на весь вагон. Комментарий Димы Пунта: Мне еще запомнилось, что Влад умудрился продырявить бутылку с бензином. Так что мы доставили нашим соседям не только неудобства с проходом, но и с запахом :) Благо, нашлась запасная бутылка...)

Наконец, рюкзаки собраны, спальники расстелены и мои глаза начинают слипаться. Вагон погружен в темноту, и только одинокий огонёк Машиного фонарика напоминает о том, кто будет спать сегодня меньше всего, дошивая обмундирование.

День 1
Мы прибываем в Ивано-Франковск, а наш маршрут начинается в поселке Осмолода, до которого надо как-то добраться. На автостанции нам чисто случайно посчастливилось поймать довольно редкую маршрутку до Перегона. Отсюда – еще один переезд , и мы на месте. Выгрузившись в яркий мир ослепительного солнца,  чистого неба и тоненькой прослойки снега, торжественно открываем сессию чтений книги «На байдарке» - главного элемента нашей развлекательной программы ввиду отсутствия гитары.

О способности туристов умещаться в самом ограниченном пространстве стоило бы сложить легенды. То, каким образом восемь человек с рюкзаками и лыжами сумели втиснуться в семиместный бусик, до сих пор остаётся для меня загадкой. Впрочем, я вполне успешно пытаюсь компенсировать недоспанное за сессию, нахально развалившись поверх груды рюкзаков, сваленных на заднем сиденье.

Итак, поход наконец-то начинается. Сначала просто несем лыжи в руках, потом осваиваем систему с кодовым названием «жучка» - тянем лыжи за собой, прицепив их к лыжной палке. Солнце жжёт, хоть кремом от загара намазывайся. Из-под скудного снега то и дело проглядывает трава. И только рюкзак, как всегда это бывает в начале похода, настойчиво заставляет воображение рисовать образ улитки.

Начало маршрута

На мой взгляд, в походе участник проходит минимум три стадии отношений с рюкзаком. Первую  можно охарактеризовать так: «Я -Улитка». Это когда каждый шаг делается с ощутимым усилием, скорость движения – соответствующая, и  довольно часто проскакивает мысль, (помимо «как я это все донесу до конца похода?»  - прим.мед), что ты носишь на себе, пускай не весь свой дом, но хотя бы половину его содержимого.

На  второй стадии турист относится к рюкзаку как к необходимому злу. Нет, он по-прежнему неподъемный, спаковать его с утра без значительных затрат энергии невозможно, но греет надежда, что через переход-другой завхоз наконец-то освободит тебя от каких-нибудь съестных припасов – и жизнь наладится.

На третьей стадии, которая, как правило, наступает уже в конце похода, без рюкзака чувствуешь себя немного неуютно. В нем обнаруживается масса положительных черт : и спину греет, и ветру не дает сбить с ног, словом, когда идешь налегке, тебя не покидает ощущение, что чего-то не хватает. (Комментарий Леши Удода: Мне показалось, что именно ноша за спиной была той каплей, которая позволила в последний день ветру повалять меня по снегу. Да и парусность рюкзак увеличивает. Хотя, с другой стороны, роль рюкзака в защите тела от ветра при небольших остановках трудно переоценить).

К вечеру добредаем по дороге до двухкомнатной избушки лесорубов, которые любезно согласились приютить нас в комнате с печкой (хоть и топили её весь вечер и полночи, внешняя стенка печи даже на нагрелась. Должно быть, у них специально так устроено: кочегаришь изо всех сил, а все тепло уходит лесорубам в соседнюю комнату – прим. мед.) (Леша: лесорубы запомнились тем, как после n-ного количества выпитых вечером крепких алкогольных напитков, коими они и нас порывались угостить, утром поднялись еще раньше доблестных спортсменов-туристов. Великое дело – опыт).

Как истинные туристы сдвигаем пружинные кровати в угол комнаты и гордо расстилаем на полу сшивки и карематы. На ужин завхоз потчевал нас киселем из домашних ягод, а Начальник – рассказами о своих приключениях в Средней Азии. С удовольствием поглощаем и то, и другое. Ужасы лыжного похода, которые столь живо рисовало моё воображение в Киеве, не спешат воплощаться в жизнь. И слава Богу.

День 2
Походный распорядок дня суров: подъём всей группе назначен на 6 часов утра. Но в этот день утро выдалось особенно суровое, потому что у завхоза нечаянно прозвонил будильник. Дима уже на три четверти выбрался из теплого спальника, когда услыхал тихий Машин возглас: «Ой, у мене ж будильник  на четверту ранку стоїть..»

Сегодня    все наконец-то обули лыжи – и начинается собственно лыжный поход, со скольжением  по идеально пушистому снегу, с переходами через лед замерзших речек. По «обочинам» лыжни нарастают замысловатые узоры льда и снега, напоминающие диковинные цветы, закованные в хрусталь.

 Исторический момент – первое надевание лыж

Тот ПВД, когда я первый раз опробовала свои лыжи, забыть трудно. Помимо многочисленных ссадин и разбитых иллюзий собственной лыжной компетентности у меня осталось твердое убеждение, что лыжи живут своей собственной жизнью, едут, куда им нравится, и с мнением самого лыжника по этому поводу считаются мало. А если учесть, что рюкзак походе в n раз тяжелее, а Карпатские горки  - в m раз круче, то в воображении и рождались вышеупомянутые ужасы.

Зимняя дорога

К счастью, все оказалось не так уж плохо. В отличие от того дня, лыжи ведут себя вполне пристойно, даже изредка слушаются; скользить в них по узкой долине реки довольно приятно, хоть  пешком  вышло бы все же быстрее. Дима на правах бывалого лыжника (как-никак, он в этом году даже Начальником уже успел побывать) раздает технические советы  - и  небезосновательно: угнаться за ним не так-то просто.

Дима

Кроме того, он разработал замечательное приспособление «самурайский хвостик», которое не дает анораку сползать на глаза и закрывать обзор.

А вечером, соорудив себе из бревен настоящий «противотанковый еж», использует его как штатив и вдоволь снимает нашу стоянку в снегу у подножья хребта, костер между сосен и Начальника, зачитывающего очередную главу «На байдарке». Дима: Самое интересное, что каждый проходящий мимо “противотанкового ежа” умудрялся его как-то задеть, но он доблестно выполнил свою задачу и не рухнул)

Вечерние чтения

(Леша: В связи с добычей воды из заледеневшей реки, я в тот день сильно поумнел: прошелся метров 100 по течению с котлами по течению в поисках проталины. Часто бывало, что вода журчит прямо под ногами, а достать ее  - никак. Вооружившись по возвращении в лагерь лыжной палкой, я смог добыть воду совсем рядышком с нашим местом жительства. Больше я по воду без инструмента не ходил)

По вечерам у всех вечно куча дел и трудно найти в человека, не занятого починкой, подгонкой или совершенствованием снаряжения (кроме летописца, который тунеядничает и  строчит в своем блокноте,  - прим.мед). Настя дошивает лыжную маску (Комментарий Насти: маска мне так и не пригодилась, надела один раз в середине похода минут на 15, потом сняла — жарко. Погода-то хорошая весь поход была), Леша точит пилу, Даша стачивает острые края «щечек» креплений. Влад честно приложил все усилия к тому, чтобы сжечь свою фуфайку в процессе сушки над костром, но ничего не получилось. Словом, все при деле, и время, как всегда, пролетает незаметно. Завтра нас ждет подъем на хребет и полевые испытания тормозилок.

Дух огня

День 3
С самого раннего утра берем с места в карьер, вернее прямо со стоянки вверх на хребет. Группа пыхтит, но упорно прошивает белое полотнище  рыхлого снега V-образными стежками «ёлочки».

Тяжелее всего приходится Леше, нашему ремонтнику: у него  лыжи на двадцать сантиметров длиннее, чем надо, что создает дополнительные трудности при подъёме, разворотах и маневрировании. (Леша: при подъеме по голому склону трудностей почти не было: тренировки помогли. А вот если нужно было втискиваться между кустиков – это, конечно, да! С разворотами на серпантинах вообще отдельная история: там, где все просто переставляли одну ногу, за ней другую, я напряженно пытался удержать равновесие, балансируя на одной ноге). Поэтому из похода он вернется, скорее всего, самым сильным, самым  ловким – и самым злым (прим. мед.). Но он никогда не жалуется. Ни на собственную усталость, ни на нерасторопность соседей по палатке, ни на необходиость напилить дров  – просто берет пилу и молча идет делать то, что нужно. Леша единственный устоял перед соблазном раздать свой «сюрприз» посреди похода и честно угостил нас килограммом  «Ромашек» (Леша: их было 330 г.) в самое последнее утро похода (Комментарий Влада: Жаль, а я так ждал ...). Короче говоря, на него можно положиться  -  а это дорогого стоит.

Леша

Через полчаса после выхода у Даши рвётся ремешок на креплении: перетерся о «щечки».Она меняет его прямо на склоне, но еще через час ситуация повторяется. Похоже, вместо того, чтобы сточить края «щечек» напильником, Даша заточила их до бритвенной остроты.

В процессе «стачивания»

Тем временем за первым подъемом следует и первый серьёзный спуск: дорога уводит в ненужном нам направлении, поэтому Начальник находит место, отдаленно напоминающее спуск, поворачивает лыжи вниз по склону и исчезает между ёлочек. Мы, конечно, пытались ехать по его лыжне, стараясь не столкнуться с ближайшей елью, но, правды ради надо сказать, что мы больше барахтались в снегу, чем ехали на лыжах.

У Даши в очередной раз перетерся ремешок, да и на Машиных креплениях ремешки угрожающе обтрепались, и потому снова делаем длинный ремонтный привал.

А почему бы не сделать такой ремешок, который вовсе перетереться не может? Например, из проволоки!

Леша достает свой бездонный синий мешок с ремнабором, снабжает девчонок   проволокой и дополнительной стропой. Пока ремнабор – самая быстроубывающая статья общественного снаряжения; в нем за доли секунды находится все необходимое, а расходуется он чуть ли не больше, чем раскладка.

Зато с чем нам в этот день повезло, так это с погодой. Солнышко приятно согревает лицо, и, идя по гребню, можно видеть посеребрённые цепи соседних хребтов на фоне чистого неба.

Снег под лыжами искрится так ярко, что кажется, будто идешь по россыпи мелких бриллиантов. Заснеженные ели радуют глаз. Настроение прекрасное, идти, как и обещали «старички», совсем не холодно, да и усталость, несмотря на подъём, не чувствуется (скорее всего из-за специфического ритма движения:  двадцать минут идем – еще двадцать меням ремешки – прим. мед.)  

В дневнике впервые появилось описание природы – это сигнал, что участник прошел этап «Улитка» и в состоянии, наконец, оторвать взгляд от лыж\ботинок  впереди идущего (смотря каким видом туризма он в данный момент занимается) и посмотреть вокруг. Как правило, именно с третьего дня сознание достаточно проясняется для того, чтобы любоваться окружающими красотами и получать осмысленное удовольствие от похода. – прим. мед.

Остаток дня спускаемся пешком: ехать по этому деревопильному комбинату, чуточку присыпанному снежком,  совершенно невозможно. На ночь мы решили остановиться в безлюдном общежитии для лесорубов – избушке, которая живописно приютилась на склоне холма над речкой. Дует противный ветер, хочется побыстрей растопить печь – но на двери висит замок, а ключа по близости не обнаружилось. «Ну что, Додя, давай топор», – командует Начальник и проводит краткий курс молодого взломщика. Взмах обухом – и замок слетает с двери вместе с запором. Так просторная четырехкомнатная избушка  оказалась в нашем распоряжении.

Постепенно домишко обрёл жилой вид: лыжи, пружинки и палки заполонили прихожую, внутри развешиваются для сушки всевозможные спальники, перчатки, подбахильники и прочие предметы туристского снаряжения.

Ужин был практически готов, когда, ни с того ни с сего, в избу ввалились три тёмные личности с охотничьими карабинами, одетые в хаки. Похоже, они совсем не ожидали увидеть здесь в такой час группу туристов, и делить избушку с кем-либо в их планы не входило. Размахивая разрешением на ношение оружия, «охотники» устроили настоящий скандал, обвинив нас в порче частной собственности. А в это время, Влад, возвращавшийся в избу с охапкой дров, наткнулся в сенях на еще одного незнакомца. Тот, недолго думая, взял Влада на прицел, но наш товарищ не растерялся и вежливо поздоровался: «Добрий вечір!». (Леша: Последовательность событий тут маленько перепутана. На самом деле, сначала мы с Владом пошли по дрова. Только вышли за порог – слышу лязг металла. Я выглянул из-за широкой спины Влада, вижу – ружье. Охотники не очень вежливо пригласили нас пройти за ними в дом. Честно говоря, я подумывал, что придется уйти, чего совсем не хотелось в связи с не самым лучшим самочвуствием. Да и у Пунта к тому времени уже была повышенная температура.) К счастью, после непродолжительного разговора тет-а-тет с Начальником, эти милые люди согласились (не за «спасибо», разумеется – прим. мед.) терпеть наше присутствие на первом этаже, и даже угостили нас солидным ломтем сала, а сами отправились ночевать на чердак.

Поужинав, мы располагаемся на карематах и слушаем, как Начальник снова читает нам «На байдарке» – почти как сказку на ночь. За окнами подвывает ветер, но белый огонек газовой лампы создает ощущение уверенности и уюта, как будто ты всю свою жизнь прожил в этой избушке на крутом берегу речушки Ростоки.

День 4
Сегодня мы осваивали, как выразился Начальник, новый вид рельефа – крутонаклонный бурелом. Из-за превратностей судьбы нам было не по пути со всеми дорогами, лежащими на хребтах вокруг знаменитого озера Синевир. Пришлось ломиться с «жучкой» траверсом по крутым склонам, перелезая через поваленные деревья и то и дело отцепляя лыжи от какого- нибудь куста.

Начальник убежал вверх, мелькнул искрой оранжевого анорака и скрылся в зарослях. И как ему так ловко удается проламываться сквозь бурелом, еще и с «жучкой» ? Не унывать, несмотря ни на какую погоду? Не закатывать глаза, когда мы с Машей в очередной раз дергаем его с просьбой показать карту? На привалах и стоянках жизнь течет своим чередом, вся работа исправно выполняется, и кажется, будто особого руководства нам и не нужно. Но это, конечно, не так. В том и состоит, вероятно, высшая мудрость руководства походом, чтоб его (руководство) не замечали.

Начальник в раздумьях

Мы с Владом поотстали и ведем прелюбопытнейший философский диспут на тему смысла жизни вообще и хождения в походы в частности. Своими провокационными вопросами я вытягиваю из него признание, что в поход он идет для того, чтобы испытать себя. Но...  «Все, я больше не могу! » - в сердцах восклицает Влад, в сотый раз пытаясь высвободить застрявшие лыжи, - «зачем тащить эти бесполезные лыжи?  Выброшу их к черту!» Так он, спустя несколько часов, и поступил, несмотря на все мои реплики, что вот, мол, то самое испытание, ради которого ты шел в поход.  Раз уж зашел так далеко – разве интересно сдаваться ? (Леша: теперь мы знаем, кто на самом деле виноват в моральном разложении Влада!) Но каждый выбирает для себя, и сравнительно новые горные «Фишера» остались стоять в хлеву, где мы обедали. То-то хозяин весной удивится, пригнав сюда свою отару! (Леша: именно в тот момент мое терпение подверглось испытанию. Рюкзак уже был полностью собран, когда Владу вдруг понадобилась отвертка для отвинчивания креплений. Я тогда единственный раз за поход сказал по поводу ремнабора: “доставать не буду”. Правда, почти сразу все же добыл требуемый инструмент, которым Влад немедля воспользовался для черного дела.)

Тот самый хлев, уже ставший легендарным

Улучив удобный момент, я обгоняю его и иду дальше по следам остальных. Все-таки,  прекрасно, когда есть необходимость кого-то поддержать и подбодрить – это хотя бы не дает тебе самому расклеиться. По моим расчетам, мне давно бы пора уже смертельно устать и задыхаться, но, как это ни странно,  сейчас идти прямо-таки в удовольствие, несмотря на неблагоприятные внешние условия в виде свежего ветра, позёмки и крутого склона.

Как раз сегодня мы должны были любоваться Синевиром с высоты, но в ответ на вопрос «а где же озеро?» Начальник неопределенно махнул палкой в сизо-сиреневое марево между деревьев. Все равно в таком тумане ничего не разглядеть. Зато жемчужная дымка очень даже украшает близлежащие смереки.

«В детстве мы только читали сказки, а теперь наконец-то сами попали в настоящую»

День 5
Утро началось знаменательно: благодаря дежурным, мы спали на целых 2 часа дольше! Подъем в 7 утра вместо 5, никак не согласовывался с нашим графиком движения, но Начальник, после нескольких безуспешных попыток нас построить, махнул на это дело рукой и коротал время за постройкой снеговика. На момент нашего выхода посреди лесовозной дороги красовался классический «трехшаровый» снеговичок со сломанной  лыжной палкой в руке (Настя: накануне вечером начальник ее отремонтировал с помощью скотча и куска деревяшки). Снеговика  оставили в качестве привета лесникам, а сами  направились вниз по дороге.

Страж зимних дорог

Еще ночью началась оттепель: снег  с оглушительным грохотом бомбардировал  крышу палатки, так что до поселка Лопушное идем на своих двоих. Здесь с нами, увы,  расстается Дима. Два дня он доблестно и молчаливо боролся с  болезнью, причем никто не мог бы сказать, что заболевший Дима меньший шутник и балагур, чем Дима здоровый. О его болезни вспоминали только тогда, когда он со скрытой тоской напоминал медику выдать ему очередное «колесо» (каюсь, я забывала, что Диме приходится туго – он вел себя как совершенно здоровый человек, не желающий перекладывать свои сложности на плечи других - прим. мед.)  Мы будем по нему скучать, ведь он их тех, вокруг кого пестрое сборище разнообразных личностей превращается в дружную компанию. Обещаем не забывать его и поддерживать связь, и поднимаемся на хребет. До середины подъёма идем по чьим-то следам, но потом этот кто-то, видимо, испугался и повернул назад. А мы движемся дальше, изредка поглядывая на вытянувшиеся параллельно хребты или на оставшиеся далеко внизу домишки Лопушного.

Через некоторое время под ногами снова похрустывает снег, и вот теперь  познаем  в полном объёме прелести волнообразного подъёмно-спускового хребтового пути. Снега вскре становится достаточно для того, чтоб идти на лыжах, а чуть погодя – и для того, чтоб в нем искупаться. Чтоб участники после оного купания не просыхали, тучи обильно сыплют из своих недр мокрый снег, и вся это сопровождается суровым подлипом, когда лыжу, хоть бы и пластик, клинит, как шестеренку.  Хотя Начальник великодушно делился своим парафином, через пару минут ходьбы лыжи все равно становятся похожи на парадную обувь японских гейш с гигантской платформой. В довершение всего, некоторые флюктуации веса рюкзака, связанные со сходом одного из участников, дают о себе знать. (Настя: на верх лыжи снег тоже налипает. Меня выручил все тот же парафин. Причем, если со скользящей поверхности лыжи парафин стирается и приходится каждые 5-15 минут останавливаться для повторного натирания, то сверху он не стирается и на ходовой день вполне хватает)

С рюкзаком или на рюкзаке?

Все-таки на рюкзаке...

Вот теперь пришло ощущение настоящего похода, когда ждешь не дождешься следующего привала (а на привале хочется  поскорей взвалить на спину рюкзак и штурмовать очередной подъём, ведь долго сидеть – это ж холодно и мокро! – прим. мед.), когда «дополнительная» чашка чая кажется воистину целебным элексиром, а для полного счастья не хватает только во-он того кусочка ириски, что исчез у соседа во рту. Словом, жизнь становится проще и понятнее, а проблему с ириской вплоне можно решить, выпросив у завхоза еще чего-нибудь сладенького. Завхоз у нас – просто мечта участников, потому что Маша – это не только добрый и отзывчивый человек (который остаётся таковым до самого конца похода, в отличие от завхозов-мизантропов, – прим. мед.), но личность и творческая, раскладки придерживается с некой поправкой на собственное вдохновение и настроение.

Обеденный привал

К вечеру добираемся до места нашей дневки, пытаемся найти себе крышу над головой. После пары-тройки «холодных звонков» какой-то местный житель вполне буквально посылает в нас в баню, к пани Оресте, где мы и обустраиваемся. Баня – это двухэтажный домик, в котором весь верхний этаж занимает комната с шестью кроватями, а внизу – собственно баня, закуток для примусов, большой обеденный стол и даже душ с горячей водой.

День 6
Днёвка. Блаженный день, когда можно валяться в спальнике до десяти, не складывать рюкзак и вообще активно бездельничать. Все что-то считают. Финансист – деньги, завхоз – калории, Начальник – километры.

Пишем пулю, ожидая, пока нагреется банька, которую мы покамест приспособили под сушилку. (Влад: Эх, банька с веничком (правда, веник после 2-х тел превратился в подобие розг), ах, бесконечное чаепитие (которое  стало поводом “сахарных бунтов” против завхоза?) (Интел: вместо оплаченных 2 часов банька растянулась на 4 (до полного изнеможения). Жаль,  далеко было бегать к проруби. Но зато практически весь нетронутый снег в усадьбе мы истоптали отпечатками босых ног и обнажённых тел. Разнежившись в баньке, Завхоз потерял бдительность и не уследил за потреблением сахара, что очень украсило оставшуюся часть похода дополнительным экстримом :‑))

День 7
Снова начинаются трудовые походные будни. Подъем в 5 утра, в полседьмого обнаруживаем, что сарай, в котором хранятся наши лыжи,  заперт. Пришлось наведаться к хозяевам, благо они в этот час уже не спали.

Поднявшись наверх, чтобы дособирать свой рюкзак, спрашиваю народ : «А что это у нас в комнате за дым такой странный ?» - «А, это Влад свои штаны сжег...» - «Как?!» - «Хотел посушить и положил на обогреватель Ufo».

К сожалению, мне неизвестен коэффициент, на который смех продливает жизнь. Тогда я бы точно смогла сказать, на сколько лет дольше все участники похода проживут, благодаря Владу. По моим подсчетам, не меньше, чем на десяток.  Ему вообще не везет со снаряжением. С тех пор, как он выбросил свои злополучные лыжи, остальное имущество словно ополчилось на него: вышел из строя фотоаппарат, в самом неудобном месте хребта порвался поясной ремень рюкзака, в термокружке между двумя стенками образовалась дырка, поэтому за последние несколько дней там в твердом состоянии накапливаются остатки компота, чая, узвара, какао, и всего того, чем нас поили дежурные. А теперь вот штаны.

Растерзание кружки

Влад  у нас занимает уникальную должность снабженца и эксперта по общению с местным населением. Как только в пределах видимости появляется жильё, он немедленно исчезает и спустя некоторое время возникает снова, груженый всевозможными деликатесами вроде селедки с вафлями. В Вышкове, где нет бензозаправки  и собственный автомобиль могут себе позволить едва ли 10% населения, Влад сумел где-то раздобыть литр бензина (правда, во искупление разлитого в поезде перед самым приездом в Ивано-Франковск. Оставили прощальный гостинец проводнице, которая и так нас не больно жаловала – прим. мед. ).

Влад

Сегодняшнее путшествие похоже на перемещение не только в пространстве, но и во времени. По мере того как мы спускаемся в долину, зима убегает, подбирая свои снежные юбки, в силу вступает чародейка-весна. Тонкий ледок дороги сначала сменяется мерзлым грунтом, потом  грязью, и, наконец, зеленой травкой. Солнышко ласково гладит по щекам, по бокам шумят ветвями роскошные малахитовые ели, «глаз так и подмывает обследовать обочину на предмет грибочков».

Там, вдали, за гребнем леса...

...уж цветочки распустились

Поздний завтрак на траве

Во время обеда происходит инциндент, вошедший в летопись под названием «сахарный кризис». Вдруг обнаруживается, что сахара на всех до конца похода вместо полутора килограмм – только лишь полкило. Завхоз от таких вестей аж поперхнулся, минут 10 кашлял  и не мог прийти в себя. По стальному блеску Машиных серых глаз Влад как хранитель сахара понял, что его ждет нешуточная экзекуция, оборонялся и оправдывался как мог, но был немедленно нагружен завхозом тем килограммом, «который ты все равно должен был носить». Собрание постановило оставить весь сахар на каши и впредь к чаю не давать. Для надежности сахар передавался на хранение мне с заклинанем беречь его как зеницу ока. Впрочем, мы все отнеслись к этому с юмором и дружно принялись выяснять, как же поход влияет на вкусовые предпочтения участников.

Оказалось, что изначально чай с сахаром любят пить только Начальник и Леша, Настя с Дашей в принципе пьют только несладкий, мы же с Машей добавляем сахар исключительно в походах. Влад тоже сначала принадлежал к «бессахарной» касте, однако его убеждения существенно изменились за последнюю неделю. Голод вынудил его поедать и сало, и тушенку, и даже снег с горчицей (Настя: острой горчицей, острой аджикой и кетчупом чили).

Даша вообще демонстрирует небывалую выносливость и опровергает все догмы, что на низкокалорийном питании, мол, в походы не походишь. При прочих равных нагрузках её меню  в силу некоторых причин было значительно скуднее нашего, но на её настроении это совершенно не отразилось. Даша тоже из тех поразительных людей, которым новые трудности только добавляют оптимизма.

Сегодня по расчетам Начальника нам надо пройти полуторадневную норму, чтобы сэкономить себе день для прогулки по Львову. Мы вполне с этим справляемся, так как пешком идти существенно быстрее. Блуждая по старой узкоколейке, заросшей, как  тропический лес, снова несем лыжи в руках.

Но солнце заходит и уносит с собой все чары весны; зима  снова  набирает силу, насыпая по пути на перевал хрустящие сугробы по колено.  Не завидую я сегодняшним дежурным: финальный аккордом нашего и без того длинного ходового дня, была комбинация из крутого подъема и глубокого снега. А им еще разводить костер и варить ужин.

За костер, впрочем, можно не волноваться: если поблизости есть Настя, даже у самых непригодных дров нет шансов не загореться. Не знаю, как у неё это получается, то ли благодаря каким-то особым отношениям с Богом Огня, то ли благодаря обширным познаниям  в области костроразведения, то ли просто потому, что она получает истинное удовольствие от процесса. А еще она она никогда не против научить костровому уму-разуму новичков, ради чего ей приходится  иногда выбираться из палатки во время чужого дежурства и демонстрировать мастер-класс. (Влад: За это отдельное ей спасибо.)

Наш финансист

День 8
С перевала мы спустились быстро, благо следы  неизвестного охотника вывели нас на удобный спуск. А внизу, на дорогах, по-прежнему бесчинствует весна и снега нет. В связи с этим печальным обстоятельством, решаем избавить себя от скуки и заменить четыре километра дороги шестью километрами хребта. «Развлечений» на этом пути пруд пруди, но мы уже закаленные глубоким снегом, с полегчавшими рюкзаками - на третьей стадии отношнеий, вот только от жучки никак не избавиться. Только и радости, что под конец дня надеваем-таки лыжи и исполняем ритуальный танец-вытаптывание места под палатку.

Наша уединенная стоянка – место в самом деле сказочное, где на километры вокруг нехоженый наст, на который легкими мазками ложаться розовые блики заката. (А какими красивыми были заснеженные ёлочки!!!) Для философского диспута обстановки лучше не придумаешь. Говорим о том, зачем люди ходят в походы, что такое «успешный человек» и в чем прелесть власти. Уже давно стемнело, и выпит последний котелок чаю, но уходить в палатку не хочется. Сегодня у каждого есть над чем подумать перед сном.

День 9
Сегодня самый «технический» день. Снега вдоволь, погода как на заказ, от видов, открывающихся с гребня хребта, захватывает дух, и мы наконец-то по чуть-чуть смакуем «лыжные» элементы похода. Тропим по в меру своих возможностей, тренируем замечательный способ торможения палками  (он еще известен под названием «Дед Мороз на метле»  - прим.мед.), ездим, падаем под смешки уже съехавших товарищей, молимся, чтоб не зацепить некстати выросший куст или дерево ( но это еще вопрос, кто из вас тут некстати: ты или куст? – прим. мед). Утром Начальник указывает на далекий белый конус на горизонте – гору с интересным названием «Мутная» и говорит, что сегодня мы там будем. В это слабо верится, однако после обеда доходим-таки к её подножию. Маша и Начальник уже давно на вершине, а я еще карабкаюсь по снежным ступеням глубиной по колено и думаю, как это интересно: ходить там, где в этом году до тебя почти никто не ходил.

Хребет Зелемянка

Я не слишком амбициозный турист, я вполне проживу без штурма всяких много- и малотысячников, но есть что-то неповторимое в том, когда ты ступаешь на вершину. Может быть, это бесконечные дали,  которые отрываются на все четыре стороны, может быть, это похоже на итог некоего пути, на жирную точку, которую ставят по достижению цели. Не знаю. Но что-то в этом определенно есть.

На вершине горы Мутной

Спускаемся на седловину перевала, когда на темно-бирюзовом небе уже ярко сияет серебряный пятак луны.

Последняя ночевка

До Сколе – конечного пунка нашего похода – всего 7 км спуска, и Влад с Дашей решают не ночевать с нами, а побыстрее дойти в цивилизацию и уехать домой. Нас отаётся всего пятеро – Маша, Леша, Настя, Начальник и я. Так мало, что мне все время кажется, будто кого-то не хватает. Напоследок пробуем приготовить ужин на сетке и выпилить лавинным листом удобную площадку вокруг костра. Без проблем уничтожаем котелок каши, предназначенный  для восьмерых (ах, Влад, какого же ты дал маху, что слишком рано нас покинул! – прим. мед). Начальник торжественно дочитывает книжку. Как-то не верится, что все заканчивается – уж слишком мы привыкли к снежным пейзажам, ранним подъемам и чаю в котелке.

День 10
Ночью ветер усиливается и яростно треплет стенки палаток. Я впервые сталкиваюсь с последствиями собственной безалаберности: не досушив подбахильник вечером, я забыла полностью вставить его в бахилу, и теперь он намертво примёрз к подошве, а сам ботинок немного деформировался. К счастью, нога в него пока помещалась. По сравнению с Машиными мои проблемы в самом деле смехотворны: у неё еще накануне полностью отвалилась подошва ботинка. День-то она продержалась, привязанная репшнуром, а потом, уже на станции, Начальник прикрутил её обратно шурупами. А еще через день, гуляя по Львову, мы заметили, что Маша своим ботинком высекает искры на мостовой. Но это все будет потом.

А пока на улице очень неуютно, ветер с морозом все усиливаются. Сборы тоже занимают у нас больше времени, чем обычно, поэтому к моменту нашего выхода мы основательно замерзли, к тому же хаотичные завихрения снежинок начинают перерастать в небольшую пургу. Надо бы побыстрее сматываться с этого хребта, что мы и пытаемся осуществить. На открытых участках ветер такой силы, что сваливает на бок. А уж подняться потом на ноги вместе с рюкзаком – это отдельное удовольствие и требует специальной квалификации. Выбирая моменты безветрия, перебегаем открытые пространства от одного заслона ёлок до другого, как партизаны.

Карты у нас нету, мы сбросили метров 300 высоты, а ветер не становится слабее – значит там, наверху, разыгралась уже настоящая пурга. Утешаю себя тем, что в последний день будут хотя бы приключения, каковые в изобилие встретились нам в виде самого противного покрытия склонов – твердого снега, на котором не затормозить, и слегка обледеневших гребешков. «Начальник, а сколько осталось до Сколе?» – нетерпеливо спрашиваем мы; он пожимает плечами и говорит: «Может быть, километр». Проходит час, а километр все не кончается. Не кончается он и еще через час. Зато еще через полчаса уже шагаем по асфальту автовокзала. Выпросив у сердобольных буфетчиц полкотелка кипятку, спокойно обедаем в зале ожидания.

Уже скоро отправляется маршрутка во Львов, а пока – я просто сижу и молча наслаждаюсь последними мгновениями, ведь конец похода – это всегда немного грустно, а следующий поход – это нескоро.

___________________________________
^* Термин Димы Пунта. Последние купе в вагоне. Зато  «райское» – первое – купе мы получили на обратном пути. Тут и за кипятком недалеко ходить, и зубы всегда можно успеть почистить, и теплое одеяло с полки свистнуть, если надо.