Мой первый поход состоялся, когда мне было около года, тогда мы с родителями плавали на байдарках по одной из живописных украинских ричек. Потом каждый год всей семьей бродили по крымским или кавказским горам, искали грибы в белорусском лесу, любовались красотой карельских озер, словом много катались. В старших классах были самостоятельные походы с детскими туристическими клубами. В начале моего студенчества очень хотелось ходить со сверстниками, но то учеба не позволяла, то ровесники попадались не очень, поэтому продолжала путешествовать с родителями. Потом, на старших курсах и в аспирантуре стала активно ходить со всевозможными компаниями, но все было не совсем то, чего мне хотелось. Мне не хватало серьезности, техники, знаний. Словом, пикники с подушками это прекрасно, но душа требовала чего-то большего, но при этом не слишком большого. Вот так в поисках или скорее созревании прошел не один год. Наконец решила посмотреть, что за клуб в моем родном университете. В конце концов, тут я учусь уже более семи лет и в свое время моя мама, всегда так интересно рассказывающая о своем туристическом прошлом, сходила с этим клубом не в один поход.

В октябре 2007 года пришла поглядеть на Школу предпоходной подготовки (ШПП). Настороженно так, с опаской всматривалась в лица лектора, Володи Трылиса, ребят сидящих вокруг, в простую обстановку ДЮК *Ровесник*. Вот птичка-невеличка хрупкая маленькая девушка. Чуть поодаль лощеная чернявая пара, серьезные скептики. Вдруг, с огромным опозданием прискакал мажор с неостриженными сзади волосами. Сразу видно спортсмен-передовик. По диагонали от меня положив голову на руки сидит огромный светловолосый ведмедь, спокойно-серьезный такой. Стоят, сидят, вставляют свои слова расслаблено опытные ребята, видно члены клуба. Заглядывает миловидная рыженькая девушка и уверенно комментирует некоторые детали, не новичок видно. Где-то на фоне происходящего монотонно течет рассказ о высоких категориях и правилах. Признаться, скучно. Задаю иногда вопросы, но в основном рассматриваю людей. В голове прошедший рабочий день, вчерашняя тренировка и конфликт желаний: с одной стороны интересно досидеть до конца, а с другой хочется домой, кушать.

Мое терпение вознаграждается! В конце занятия объявляют о походе выходного дня (ПВД), о «Ночных кошмариках-2007»…

Это таки были именно кошмарики. В продолжении целой беззвездной ночи, впрочем я уж точно не помню, мы словно заводные куклы брели за неугомонным Володей то вверх то вниз. Нас было так много и мы все время ходили как-то кругами. Со стороны казалось, что основной задачей впереди идущего есть умение вести группу так, чтобы, ходя по кругу с неровными краями, не допустить встречи головы и хвоста… Перед нами открывались дьявольские виды на ночной Киев в красном мареве, чужие огороды и дачи. Под ногами то листья, то глина, то картошка, то яблоки с грушами. Где-то на третьем часу блужданий мне стало совершенно все равно, куда и зачем мы идем, я просто стала общаться с окружающими или просто молчать и думать о своем. Вершиной испытаний стала кромка пропасти, на противоположном краю которой был расположен лагерь. Участников, как мешки с мукой спускали на дно оврага и затем мы подымались, своими силами, на другую сторону оврага.

В 6:20 утра, после каши, множества новых песен и чая, лежу в спальнике. За стенками палатки сереет небо и мне удивительно, что меня на все хватило, что оказывается есть множество людей, которым все это очень нравится, которые поют у костра, несмотря на усталость, какие-то свои песни. Захотелось остаться с ними подольше.

Вот так с «кошмара» началось мое знакомство с ТК «Университет».

После были еще лекции, скучные и не очень, веселые и серьезные. Были другие ПВД, но уже не такие кошмарные (50Х10 не в счет, это был отдельно взятый опыт марафона, а только затем уж ПВД). Каждое ПВД, с обязательной тренировкой, приносило совершенно новые эмоции и знания. Благодаря Володе Трылису, Андрею Мазко, Тае и Жене, Диме Пальцу, Аленке и т.д., да стоит ли перечислять, ведь я даже не знаю имен всех героев, мне открывался туризм совершенно с другой стороны. Чувствовалась высокая планка во всем, начиная от простого костра, кончая захватывающими веревочными аттракционами и упражнениями. Оказывается, совсем рядом были люди одержимые туризмом, люди которые ходят в сложнейшие высококатегорийные походы, но при этом с ними вполне мирно сосуществуют простые любители посидеть у костра. Меня всегда пугали взрослые турклубы тренировками, слишком сложными и тяжелыми для простых смертных. Но благодаря, в первую очередь, ШПП и, конечно, дружелюбному отношению к новичкам, мое мнение кардинально изменилось. Передо мной стали открываться новые горизонты.

И вот, однажды, на одном из ПВД, в красно-желтом лесу, большой и вечно немного сонный новичок Сергей Петрович молвил: «НГ не за горами. Обязательно стоит куда-то поехать. Не сидеть же в городе!». Да, встречать НГ среди бесснежного бетона совершенно не хотелось. Искра, попавшая в пучок сухих еловых веток, быстро превратилась в яркое пламя.

Практически сразу же это предложение Сергея было опубликовано на форуме. Володя решительно согласился нас повести в лыжный поход, в продолжение недели сформировалась группа, при первой возможности были куплены билеты до Ивано-Франковска. Поставили телегу впереди паровоза. Началась активная подготовка.]

Ага, решительно согласился, как же! Я сомневался до последнего момента! Половина участников лыж раньше в глаза не видела, на снегу ни разу не ночевала, времени ни на теоретическую, ни на практическую подготовку почти не осталось. Да и снег в Карпатах на Новый Год бывает нечасто. По всему этому удобнее ходить туда в конце января - начале февраля, на студенческие каникулы. Но, поскольку большинство участников уже вышли из студенческого возраста, то решающим аргументом оказались длинные новогодние выходные (В.Т.).

Мы ходили на ПВД, читали всякую литературу, задавали море всевозможных вопросов. Особенно нелегко пришлось медику, ремонтнику и завхозу. Володя быстро, парой фраз раздал основные портфели. Ремонтник, Сергей, и завхоз, Леша, были слегка шокированы тем объемом работ, что неожиданно свалился на их голову. Нужно было серьезно подготовиться, ведь обоим предстояло играть эти роли впервые. Аннушке, медику, было немного легче, т.к. у нее уже был такой опыт прежде, но все равно на таком уровне ей работать еще не приходилось. Они со многими советовались, рылись в Интернете, продумывали всевозможные варианты. По неофициальным данным Андрей Мазко, как опытный ремонтник, разложил, расчленил лыжу по телефону, отвечая на бесконечные вопросы Леши. Лыжи, редкие, раритетные, почти мифические предметы культа лыжи «Бескид» были найдены! В течение 1 недели было куплено 7 пар лыж, из которых 4 пары абсолютно новых. География поиска оказалась очень богатой:

г. Киев, спортивная база Сельхоз. Ин-та, 2 пары новых (Сергей);

г. Киев, 70-80-ти летний дедушка с которым мы познакомились в электричке возвращаясь с «Кошмариков», 3 пары б.у. (Аленка);

г. Львов, профессор Львовского университета, 2 пары новых (Аня и Вова).

Новички удивили весь клуб.

Себя самих мы удивили не меньше. Чем ближе к отъезду, тем больше и больше сложностей и особенностей возникало на нашем пути. Во-первых, не было снега, а практически все из нас не стояли до этого на лыжах. Во-вторых, необходимо было шить, переделать, настроить, купить, достать с потолка огромное количество снаряжения.

С первой проблемой мы справились условно. На нашу долю выпало двое выходных со снегом перед отъездом. В последние из них мы постояли на лыжах.

Со снаряжением дела обстоял намного сложнее. Внимание требовало все, начиная от лыж (пропитка, подгонка, крепления, мелкий ремонт), кончая четырьмя парами специальных рукавичек, которые необходимо пошить самостоятельно. Огромное спасибо всем бывалым ребятам, которые принимали посильное участие в нашей подготовке советами, наставлениями. Особенно плодотворными при поиске истины были споры мэтров и наша единственная холодная ночевка.

Далеко не все было ясно и с составом группы. Завхоз все пытался для себя выяснить сколько же нас будет? До последнего это оставалось загадкой. Практически из ниоткуда появились Наташа и Дима. Придя на обезьянник в оврагах, они остались с нами. За неделю до отъезда решилась на участие Нина. У Жени и Марины не выходило найти лыжи. Только в поезде все окончательно стало ясно.

Зачастую это слово даже не успеваю произнести, а уже в дороге. Перестаю существовать для родного дома. Или вроде собралась, все готово, домашние грустны, но все в норме, и там за бесконечным полотном железной дороги ждут знакомые места, дела и люди. Но иногда весь мир ополчился против тебя, с неимоверными усилиями борешься, как сумасшедшая, прорываешься к отъезду и в глубине души боишься. Трясешься словно осиновый лист. Там за полосками рельс, за закрытой дверью железнодорожного вагона меня ждет что-то совершенно новое, влекущее обещанием великих открытий и одновременно пугающее неизвестными опасностями, возможно непомерным риском и неуверенностью в собственных силах.

Каким-то чудом удалось прошлой ночью собрать рюкзак. Сколько раз все было взвешено, пересмотрено, перепаковано! Был момент полной безысходности в окружении вещей, которые во второй раз достаю из рюкзака и пытаюсь в полном составе запихнуть обратно, только в другом порядке. Но все. Теперь уж отступать некуда. Мама с продуктами, папа с лыжами и я с нахлебником за спиной стоим в вагоне метро. Родители смотрят на свое чадо с состраданием, ребенок в растерянности от только что пройденного километра до метро. Мне откровенно страшно. Мама, вспоминая свой тяжелый опыт зимних походов, в последний раз наставляет по поводу вечно мокрых ног, корки льда, что нужно быстро снимать со спины во время привала, псевдоэффективных методов согреться в спальнике, у костра, во время остановок. Папа просто мрачно молчит. Словом, провожают…

Мелькала мысль выйти из вагона метро и поехать обратно в тепло, в НГ с самыми любимыми людьми, с празднично накрытым столом, красивыми платьями, туфельками и танцами, танцами, танцами. Но ведь на меня надеются, мне столько людей помогло. Без борьбы отказаться от того, к чему так стремилась не попробовав, не составив собственного мнения? Сложно. И я просто люблю горные лыжи, елки в снегу, зимние рассветы, черно-белые картины гор, бледно синее небо, морозные звезды и ценю людей - с кем все это разделю.

Все, точка. Сомнения и грустные мысли мы дружно оставляем в метро, внешне спокойно топаем вдоль поезда. Почти у самого вагона нас догоняет вся группа. Посадка, первые смешки. Распихивание багажа. Все вырвались, все рады друг другу, предстоящему пути, свободе!

Перрон. Стою прижавшись крепко, крепко к маминой шубе: «Ты нам напиши после первой ночевки, как спала, как себя чувствуешь, хорошо малыш?», «Угу…». Папа просит Володю: «Берегите мою дочку для ядерной физики». Володя: «Как зеницу ока сберегу и не только для ядерной физики :)». О, знал бы мир, насколько это правда, то выгнал бы из моей души все сомнения!

Ну, что козявочки, в путь! Жаль, что не все. Женя и Марина не смогли.

Итак, мы это 11 человек:

Володя (начальник), Аленка и Дима (штурман);

Нина и Тим (зав. общественным снаряжением);

Сережа (ремонтник), Наташа и Леша (завхоз);

Аня (медик), Вова (финансист) и я.

Весь вагон с неимоверным интересом наблюдал за тем, как мы рассовывали по всем возможным и невозможным дыркам свои рюкзаки, лыжи, переодевались, доставали недоделанное дома снаряжение. Но то было только начало. Центральным номером программы был кружок кройки и шитья «Сделай сам». Разверзлись недра рюкзаков, народ, подкрепившись и выпив за удачу начатого предприятия, достал полуразобранные рукавички, бахилы, штанишки и пр. и стал напряженно все это добро дошивать, переделывать, модернизировать при свете фонариков.

Свободные от шитья сидели в соседнем купе и с интересом общались с экзотичным чернобровым парнем. Сей смелый человек покорял горы, зимние горы, имея большие проблемы со здоровьем.

После ужина через множество вагонов от нас Нина и Тим вели непродолжительную, но жестокую и победную войну с проводником за свои места. Их не было на местах с момента отправления поезда в несколько часов и туда уже успели поселить кого-то.

Только им ведомо, как все это закончилось. Забравшись на вторую полку, наконец, сладко спала, оставляя все тревоги за бортом.

Проснулась под ставшие родными звуки. Аленка: «Вова, ну что же ты! Аккуратней строчку веди». Неужели они не прекращали свой труд всю ночь? Слава Богу, артель только с 7 утра работает.

Франковск встретил нас радостно, солнечно. Сели в маршрутку. Равнина за окном быстро сменилась невысокими горами. Начатая, было, игра быстро гаснет. Люди молчат, каждый о своем. Охватывает чувство другой реальности. Мне думается, что здесь живут в других масштабах, ведь чтобы пройти от одного дома к другому, нужно преодолеть перепад высот метров в 50. Мы потихоньку оживаем, начинается бесконечный разговор обо всем подряд. Незаметно пролетела пара часов в маршрутке.

«Перед вами последний мусорник на ближайшие 5 дней. Не премините воспользоваться!». Есть!, товарищ начальник :).

Потихоньку начинаем подыматься. Пока без лыж, т.к. дорога, грязно. Вершины нам улыбаются белым, значит, там все будет отлично. После бесснежного и слякотного Киева морозный воздух пьянил. Пронизанные золотом лучей синие пластины инея на снегу кажутся чудом.

Местные ребятишки приветствуют нас удивленными улыбками. Мелкий песик провожал нас самозабвенным лаем. Казалось, за нами тащиться черт с рогами. То был не черт, а нахлебник за спиной. На удивление он казался легче, чем в городе - видно лыжи в руках перевешивали.

Сложно сказать, что чувствовали остальные участники во время своих первых шагов. Мне же было очень жарко. Все остальные неудобства отошли на второй план. Удивительно, что подвела курточка прошедшая со мной множество летних/весенних/осенних походов. Что может значить полу истлевшая прослойка синтепона под тонким нейлоном в лыжном походе? Неимоверную тяжесть и духоту. Куртку в рюкзак, первые дня два шла в тонкой флиске и терме. Безветренная погода без осадков располагала. Вот только после падения была похожа на вынырнувшего из морских глубин медведя – приходилось долго и старательно оттряхиваться.

Шаг за шагом вышли за пределы села и устроили первый обед на снегу. Добрый завхоз объявил демократию, мол кушайте продукты из поезда, неучтенка не в моей власти, а жаль… Подкрепившись начинаем подъем на хребет, лыжи тащим за собой и среди нас появился новый участник! Вездесущий и немного назойливый Женечка. Этот с виду безобидный субъект в последствии доставил много неудобства окружающим. В первый день честь бороться с ним выпала Володе. Он, не сильно церемонясь, привязал его веревочкой к своему рюкзаку и потащил за собой. Все должны знать свое место, особенно запасные лыжи!

Прямо с самого начала установился порядок нашей гусеницы, который практически без изменений сохранялся весь поход. Народ пыхтел, смеялся, мэтры удивлялись непослушным лыжам. Говорят, в начале нового сезона даже у самых-самых ноги разъезжаются.

Первые фотографии, первые восторги на хребте. Первый привал с одеванием лыж и конечно с солнечными ваннами.

Первые шаги на лыжах, спуски, падения, поломки и прочее проходили для нас в первых лучах уходящего солнца. Все удивительно в первый раз.

Всему приходит конец. Остановились на ночлег уже в глубоких сумерках, последние падения были скорее от отсутствия света, чем от невозможности съехать без проблем.

Место ночлега – практически первая лесистая седловина после подъёма на хребет. До этого гребень хребта безлесный, с несложными горками вверх-вниз. Прямо на гребне – жилой хутор, хозяйка которого на ночлег нас не пустила. На лесистой седловине в километре за хутором ровного места мало, ставим палатки на северном склоне, прямо на тракторной дороге.(В.Т.)

Первые палатки в снегу, еда на сетке и начальник предлагает всем спать. Общество пошло своим путем, по настояния Аннушки и активном участии всех, решено сделать костер. Дружно собираем дрова. Моя и Аленкина попытки помочь с дровами окончились полным провалом, обе принесли полные охапки совершенно сырого хвороста. Леша, Дима и Сергей проявили себя настоящими новичками, пошли за дровами вниз, а не вверх по склону. По словам Володи, опытные люди ходят вверх с пустыми руками, а возвращаются вниз с полными. Но глуп тот, кто не пытается научиться, дальше ребята ходили только вверх.

Сытный ужин съеден, песни спеты, мы медленно расползаемся по палаткам. Какая будет эта ночь? Вне палатки нос слегка пощипывает мороз, к вечеру подмерзли ноги, чуть выше на хребте бушует ветер под абсолютно ясным звездным небом. Последние смешки. Почти спим.

Вова: «Девочки, чего притихли? Какие впечатления от первого дня?» Мы: «Ты знаешь …» минут на 15.

Первая ночевка пережита. Было отлично! Тепло, уютно, удивительно приятно спать в теплой компании в большом состегнутом спальнике. Местами было даже жарко, но при этом дышишь немного колючим морозным воздухом. Все выспались, отдохнули, окончательно оставили в прошлом город. Пишу домой смс: «Спала хорошо. Не мерзну. Все сухое. СОЛНЦЕ. Люблю. Лиза».

Завтрак, долгие сборы. Вышли на час позже запланированного. Впрочем, нам можно простить, наше «впервые» еще продолжается.

Первый ходовой день начался в дымке удивительного рассвета и сразу с нового - осваиваем тормозилки. Это милое название дано двум кускам репшнура длинной около метра. Но они того заслуживают и мы не разу не назвали этих Квазимодо тормозами. Прикрутишь их к лыжам и карабкаешься вверх по склону, не снимая лыж. Напомню, что все новички до того не стояли на лыжах, поэтому были склонны падать на ровном месте. Да и осваивать хождение елочкой просто без ничего довольно сложно. Особенно…

Особенно, если приходится карабкаться метров 200 вверх. Как верно заметил Володя - летом такую горку проходишь и не замечаешь. Сейчас, зимой, в первый день похода она далась нам далеко не просто. «Мы лезем к вершине, а ноги дрожат и от матюков все смеричкы дрожат».

Всегда интересно наблюдать за собой и окружающими в минуты трудностей. Есть возможность в краткие сроки узнать подход каждого к решению проблемы.

Вова и Аня: она впереди, он сзади, топают, аккуратно не спеша, но планомерно. Аннушке тяжело, но и Вовка не бежит в припрыжку. Сердится и немного шипит на Аню, любимая жена все сама да с оглядкой на мужа. Как-то все очень автономно, едино, одновременно, через взаимопомощь, словно в замкнутом организме перебарывают проблему.

Леша молчит. Внизу, пока не сильно устал, останавливается поглядеть вокруг. Подтянутый, собранный, гордый собой. Ближе к вершине совершенно замолкает. В моменты, когда не получается, зло смотрит исподлобья и если никого вокруг нет жестко ругается сквозь зубы. Лезет вверх из чистого упрямства, которое выкристаллизировалось через многие и многие спортивные перегрузки. Его фото в такой момент можно распечатать на ватман и повесить в МЧС с надписью: «Ну, нафиг вам ходить в эти горы». Слабонервных отпугнет сразу, а рисковых ребят подстегнет к действию.

По Аленкиному лицу сложно что-то сказать. Она склонна оставлять свои сложности при себе или решать их полностью самостоятельно. Падает и не может встать без помощи, в ее глазах светятся маленькие огонечки тревоги: «Как же это я? Мне же нельзя». И тогда собирает вместе все свое я и изо всех сил старается справиться, молчит…

Но незачем ей бороться с миром одной. Сзади такой же неуклюжий, но готовый спасать ремонтник. Пыхтя, борясь с собственными непослушными лыжами притопывает Сережка. Примостится, встанет поустойчивее и подымет и Аленку и ее рюк, и меня между делом. До наших падений он медленно, тяжело подымался вверх. Все на нем словно на вороне в слякотную погоду взъерошено. И огромный нескладный рюкзак, и облипшие снегом флисовые перчатки, и опять не к стати раскрывшееся крепление. Внешне думается, что он топает из последних сил, но его же хватает на еще двух девочек. Как бы там ни было, этот мишка подымал, подавал руку, вынимал из снега меня и Лену множество раз. Благодаря ему, нам было не то чтобы легче, а счастливее, надежнее.

Потом спустя пару дней мы сами научились вставать, падать в удобные позы, не зарываться носом в снег. Может многоопытные лыжники скажут, что мы бы быстрее научились это делать не будь Сережи с нами, но я готова поспорить, что это не так.

В начале Володя пропустил всех вперед. Посмотрел на нас снизу, тем у кого дела совсем плохо подсказал, поулыбался (так и хочется сказать в усы) и понесся вверх. Пока основная масса подымалась зигзагом, Наташа и Нина словно две маленькие бабочки, изящно и по прямой. Тим даже на этом сложном участке самостоятельно тропил. То ли лыжи без тормозилок требовали, то ли великая жажда независимости. А ты как скажешь Тим? Дима как всегда балагурил, подтрунивал слегка над новичками-чайниками. Ну как же я же уже был в лыжном! Но по хорошему, что творилось в душах у Нины, Тима, Наташи, Димы и Володи сложно сказать. Они взлетели на эту горку и покатили дальше не дав понаблюдать за собой, оставляя только лыжню, залитую солнцем в иссиня белом снегу.

Длинный подъем елочкой… как долгая дорога в дюнах. Пройдена.

Дальше был единственный за весь поход перекус с костром, залитые солнцем горы, много падений, снега за шиворотом, смеха, просто радости. Сложно разделить этот день на события. Скорее вот мы идем к вышке, а вот мы ее прошли и идем к месту ночевки.

И только в самом конце ходового дня, случилось непоправимое. Леша упал в самом низу последнего спуска. Это не ново, но в этот раз под ним жалобно хрустнуло и взвизгнуло – сломалась гитара.

Кроваво красное марево заката, сегодня холоднее, чем вчера, под елками корка льда, т.к. с веток падает подтаявший снег, Аннушка тепленькая, завтра рано вставать, гитара сломалась, жаль, почему ноют руки и ноги... Что это! Такой тяжелый день, а я не могу уснуть. Все кручусь, все не могу найти себе места.

В нашей и соседней палатке проснулись будильники. Вовка вылазит из палатки и строго-настрого велит нам оставаться в спальниках, они с Серым все сами сделают. Приятно понежиться. Что-то внутри не позволяет долго наслаждаться негой. Выбираемся и мы, а у ребят почти все готово. Как же хорошо с ними дежурить. Пару штрихов из специй от Ани и ночной завтрак готов. Подъем.

Нежно розовый снег на рассвете. Первые колкости от Димы с Лешей, ждем Сережу, день начат.

Немного пройдя, останавливаемся на дороге, мимо нас проезжают грузовик, подвода, несколько всадников на лошадях. Нина вспоминает свой прошлогодний поход по Карпатам, в котором им сильно не повезло со снегом. Почти весь поход его не было и маршрут проходил по дорогам. Немногословная и спокойная Нина парой слов обрисовывает всю тоску такого похода. Топаем по дороге мимо газопровода.

На самом деле имеется в виду нефтепровод. На этом участке хребта нашли нефть - стоят несколько нефтяных вышек, вагончики нефтяников (даже с банькой), дорога, разбитая грузовиками. Почему нефть на гребне хребта, а не в долине – непонятно. В.Т.

И нам удалось вкусить всех радостей передвижения на лыжах по обледенелому песку. После короткого спуска на лыжах идем мимо вышки с копошащимися людьми, газовой станции. Во время такого монотонного скучного топанья хорошо, если есть приятный собеседник. Тогда и дорога короче и острее ощущаешь солнечную красоту природы вокруг. Мне повезло, со мной рядом Аленка, говорим с ней о горных лыжах.

У всего есть начало, но и есть конец. Вышли на живописную полянку, привал, дальше спускаемся по пушистому снегу, ищем колыбу для празднования НГ.

Обед на залитой солнцем полянке. С нами нет Аленки и Сережи. Много шуток, смеха. Однако, Леша: «Прямо перед глазами стоит картина: падает Ленка, подъезжает к ней и тоже падает Петрович.» Дима: « Нельзя же помогать, она так ничему не научится.» Леша: «Я ей все время об этом говорю. Хотя может то Ленка Петровичу помогает»… Завхоз командует, сколько и чего можно выдавать. Нина: «На меня сало не режьте.» Тим, обиженно: «А менi вiддати свою пайку?» Смеемся дружно. Дима с Лешей заводят с Володей разговор о высоких материях, т.е. о высоких походных категориях. Начальник рассказывает одну из своих бесчисленных и чертовски занимательных баек. По дороге в сторону думаю, спортсмену не понять физкультурника, который в свою очередь не понимает первого. Обед окончен, двигаемся дальше.

31 декабря. Такой странный день года. В этот день все стараются успеть больше обычного. Вот и мы долго идем набирая километраж и ища подходящую колыбу. Уж прошли несколько, но там были люди. По пути видели удивительное футбольное поле. С одной стороны лес, а с другой довольно крутой спуск. Играют тут видимо усиленным составом, половина мяч гоняет, а другая половина вылавливает улетевшие вниз мячи.

Где-то после футбольного поля ни с того ни с сего падаю и сильно ударяюсь головой о смерзшуюся землю. Может и не так больно, но неожиданно и с таким характерным цоканьем моя черепушка поцеловалась с землей, что мне становится страшно. В голове всплывает воспоминание о падении с двух метров на камни около полугода назад. Как тогда мне было плохо, сколько всего пришлось пережить, прежде чем выяснилось, что я отделалась легким испугом, как много и настойчиво мне объясняли врачи, что нужно беречь свою голову. От этих мыслей и от боли стараюсь отгородиться. Держусь, креплюсь и не выдерживаю, заливаюсь слезами. Немного неудобно, даже стыдно. Говорю, что я почти в норме, но под руководством медика меня быстро разгружают, топаю дальше и потихоньку прихожу в себя. Все шутят, слегка подтрунивают, не дают грустить.

Солнце быстро клонится к горизонту. Траверсируем склон на противоположной стороне, которого должна быть пустая колыба. На подходах к хижине видели новогодних оленей. Деда Мороза не углядели, недаром он сказочное создание. Его олени появились неожиданно, вышли с противоположного склона горы. Группа взрослых и серьезных туристов показывала пальцами и радовалась. Такие сказочные встречи обещают принести много счастья в следующем году.

Нежилой и угрюмый домик быстро превращался в праздничный дворец. Рогатина у входа в мирное время предназначенная для сушки горшков приняла на свои ветки две лавинные ленты, несколько елочных украшений, ярко красные шерстяные носки Димы на верхушку, бантики и прочие подручные средства и превратилась в новогоднюю елку. Над входом заблестела гирлянда – ну чем не парадный вход! Над дверью сбоку обосновалась маленькая зеленая елочка, украшенная дождиком и елочными игрушками. В углу засветилась, улыбается теплотой и уютом газовая лампа. Посередине горит костер, выпуская дым из только что выбитого ребятами отверстия в крыше. Рядом с очагом чан, пахнущий кислым молоком, если принюхаться. Завершало наши новогодние прикрасы произведение современного искусства - сломанная гитара, прибитая к стене.

Наша новогодняя избушка – это летний приют местных пастухов: очаг на полу, невысокий деревянный настил, в стенах щели. Дым от костра поднимается под крышу и, в тёплую погоду, вытягивается в открытые фронтоны, но сейчас холодный зимний ветер загоняет его обратно и временами он заполняет избушку настолько, что трудно разглядеть лица.(B.T.)

Одновременно с украшением колыбы готовился праздничный ужин, народ звонил домой и хвастался местом встречи НГ. А главные активисты и бизоны извлекали из своих необъятных рюкзаков вкусности. Особо отличились Наташа с надежно запакованным килограммовым пакетом корейской морковки, Володя с его шампанским и коньяком в стекле, Тимофей с красной икрой, коробкой шоколадных конфет, батоном и мандаринами. Теперь новогодние плов и торт, были как добавка к празднику.

Все приготовления выполнены, праздничный ужин съеден. Пора приступить к церемонии вручения подарков. Для этого по количеству участников организовываются 2 шапочки с бумажками. Вытягивая номер из одной узнаешь свой номер, а вытягивая и второй становится понятно какой номер дарит тебе подарок. Но венцом всего стал подарок Ани и Володи. Каждый участник получил по именной ложке. Двум участницам, т.е. Лизе и Наташе подарок был ко времени. У первой ложка сломалась, а вторая потеряла свою. Ложечки оказались очень приятными и во рту, и в руке.

Привычные новогодние дела оказались сделанными к девяти вечера. Потянулись длинные разговоры о прошлых походах, веселые байки и анекдоты Володи. У каждого появился свой лилипут, и многим захотелось отгадать, кто у них стал великаном.

Хотя тогда у автора этих строк было настроение натянуто праздничное. За плечами полноценный ходовой день, странное падение практически на ровном месте. Потом долгое сидение перед костром в плохо проветриваемом помещении. Все время нельзя было найти себе места, там дует, тут дымно, с того края неудобно. Из всех возможных и невозможных дырок тела течет и капает, глаза болят от постоянного дыма. После звонка друзей, где в трубке слышались ритмы латины, взрывы смеха и почти явственно чувствовался стук каблучков о паркет, мне стало не то чтобы тоскливо, а скорее еще более неуютно. Было чувство, что я не там где должна быть. Ничего по настоящему не хотелось кроме как залезть в спальник, расправиться и, наконец, забыться.

Новогодняя ночь прошла. В дыму да в угаре. Непривычно быстро. Ведь всегда мы сидим по долгу за столом, насыщаемся, танцуем, разговариваем. А тут все основные операции были проделаны в ускоренном темпе. Можно сказать 2008 год был встречен в спальниках. Неплохое начло.

И как же это приятно проснуться в первый день нового года свежим, полным сил и с урчащим от голода желудком! Настроение отличное, желаний море. Новый год начался. Все неприятности остались там, в прошлом году, от них не осталось и следа. Мир улыбался сквозь легкий снежный туман. За ночь горы и лес оделись в празднично белое. Иней на ветках преобразил все вокруг.

Ну, что ж вперед и вверх, подымаемся траверсом. Но все же НГ празднование не прошло без последствий. Преодолели небольшой подъем, привал на переодевание и выясняется, что Женечка остался в хижине. Бедненькое, бессловесное забыли! Двое бравых лыжных тарзанов вызываются спасти крошку! Оставили рюкзаки, направили лыжи вниз и полетели по мягкому снегу. Только белая пыль разлетается в разные стороны.

Ждем ребят, народ рассматривает карту. Женечка снова с нами. Продолжаем путь елочкой вверх.

В этот день походить на лыжах нам почти не удалось. После непродолжительного подъема потерялась тропинка и мы траверсировали склон пешком. Познали прелесть пешеходных зимних походов. Сложно сказать, что чувствовал Володя прокладывая первым для всех нас тропинку, но даже идущие в самом конце зимние тарзаны злились и с нетерпением ждали окончания этой романтики.

Привал на обед на хребте. В меню сало с ананасами.

Сеанс связи с землей. *До чего техника дошла. Сидим в какой-то тьмутаракани, а можно услышать родной мамин голос!*. Одеваем лыжи…

А черт его знает может и не стоило одевать? Подъем идет по узкой тропинке между большими валунами. Мне все представлялось, что летом тут наверное классический японский пейзаж: камни покрытые изумрудно зеленым мхом, растрепанные кусты упругой травы, каменистая тропинка вьющаяся между кустов черники, камней и елей. Но была зима, мы были на лыжах. От многих и многих требовалась не одна бочка терпения, чтобы идти виртуозно, входить в повороты тропки на лыжах, не падать и не снимать лыжи.

Быстро наступали сумерки. Казалось, мы остановились, чтобы собраться, еще все вокруг было чутким и светлым, спели несколько песенок и мир посерел, очертания утратили четкость, наступает ночь. Короткий спуск. Ночевка.

Это, на мой взгляд, была самая уютная ночевка. До и после мы останавливались буквально на дороге. Нет, и тут мы стали на тропинке, но она была неширокая. Палатки, как зайцы, рассыпались под небольшими, словно нарисованными елками. Костер устроился чуть ниже на маленькой уютной полянке. Он получился таким огромным в ограниченном пространстве, таким теплым. Сложно сказать точно, что все же так приворожило мое сердце. Невысокие пушистые ели, глубокий мягкий снег, не тяжелый разнообразный ходовой день или какао на ночь?

В эту ночь засыпала почти без боли, но что-то было не так. От неожиданно нахлынувшей простуды меня спасла Аня.

Мне сложно говорить за остальных, но для меня это был самый счастливый день похода. Он был очень необычным. В нем уместилось очень много. Туманное утро, солнце в дымке, блестящий снег, сказочные черно-белые ели, голубое небо в новогодней рамке, мягкий спуск практически без движения, словно тебя несут сапоги скороходы и долгая прогулка по говорящей дороге, кокос и холодная звездная ночь.

Итак, обо всем по порядку.

В эту ночь опять плохо спалось. Странно. Каждый вечер согреваешься в спальнике с блаженной мыслью: «Ну, наконец!» Немного думаешь о доме, об увиденном и о лежащих рядом людях, придумываешь историю и начинаешь засыпать. Ничего не снится, хотя именно от этого обычно просыпаюсь, а тут вдруг, переворачиваясь на какой-то бок, просыпаешься, лежишь без движения, потом начинаешь тихонько моститься, ловить за хвост ускользнувший сон, злишься и снова засыпаешь. В обычной жизни эти ночные видения утром превращаются в раздражение и усталость. А тут то ли утренний иней, то ли предстоящие трудности заставляют не думать об этом.

Проснулись, или мы просто по очереди отошли от костра, а после вернулись? Сложно сказать. Завтрак или продолжение ужина, сложно разобраться в темноте. Из-за того, что основное спокойное общение происходит под звездами поход сложно разделить на составные части – дни. Все словно происходит в продолжении одних странно затянувшихся суток.

Ну, предположим, именно завтрак окончен, начинается новый ходовой день. Спускаемся в тумане вниз склона покрытого настом. Много падаю, Дима смеется, и как вчера уже не кормит конфетами. Дает советы. Смешно. Догнали остальных. Народ поджидает нас и изучает колыбку. Грязная, хорошо, что мы до ужина сюда не успели.

Проходим перевал. Подымаемся по лесной дороге к опушке леса, где нас встречает часовня. Наташа ставит свечу. Катаемся, достаем балаклавы. Перед нами долгий подъем на хребет…

Меня, и не только, всегда удивляло, откуда в этих хрупких, милых девушках столько резвости. Пока основная часть, словно ленивые моржи, переставляет лыжики внизу, Нина и Наташа уж машут нам с вершины. Взлетели наверх елочкой по-прямой. Н-да, учиться еще и учиться.

Вниз на лыжах, вниз пешком, обед, вниз, чуть вверх и начинается сказка.

Мы идем к Ворохтинскому серпантину, по ровной, словно срезанной на склоне тропке. Слева круто вверх, а справа круто вниз уходит склон, в просвете между деревьями видно противоположную сторону ущелья, окрашенную в рыже-розовый ярким солнцем. Мы идем дружно, в ногу не разрываясь, весело о чем-то переговариваясь. Со временем начинаем спуск, дорожка становится крутой, мы разделяемся и теперь купаемся в снегу по отдельности. Иногда или на каждом повороте в зависимости от опыта, народ въезжает в сугробы в самых замысловатых позах, кто лицом, кто боком, кто всем телом сразу.

Сумерки. Мы уже довольно долго спускаемся, таща за собой лыжи. День выдался долгим, конца ему не видно. Особенно сейчас. Спуск закончен, теперь идем по ровной поверхности речного льда, под ногами, где-то за ледяной коркой журчит вода. Поначалу было боязно, можно ведь поскользнутся, провалится в холодную воду, да мало ли что может случиться. Но усталость и сумерки берут свое. Идем молча, удивительно хорошо думается и мечтается. Вот только Володе наверное не так уютно. Ему же нужно решить как быть, все устали, а с обеих сторон высокие, местами скалистые берега. Просто негде разбить лагерь.

Практически в темноте приходим на место ночевки. Разбиваем лагерь. Впервые, за много дней, пьем чай, сваренный на обычной воде, а не на растопленном снеге. Воде, которая не пахнет дымом. Сложно назвать это масштабным событием, часть из нас так и уяснила разницы между талой и речной водой за весь поход. Хотя удивительно приятно умыться.

Волшебница Наталья достает еще один сюрприз от ТК «Крокус», в этот раз тщательно запакованным оказался кокос. Воистину необычное кушанье

В эту ночь залазили в смерзшиеся спальники, ждали сильного мороза. На утро проходящий мимо мужик с лошадью сказал, что ночью было -12.

Ворохта. Пол дня мы к ней идем по асфальту распевая песенки, закупаем продукты, едим всякие вкусности на обед и с полными желудками подымаемся на хребет.

По хребту двигаться одно удовольствие. Володя говорит с землей. Народ в приподнятом настроении, завтра дневка. Погода ясная, далеко видно во все стороны. Идти несложно, спуски и подъемы несложные, снег неглубокий, жарко. И все же грустно. Аня и Володя поехали в Яблоницу на машине. Злюсь и грущу, начинаю огрызаться. Что происходит со все группой сказать сложно, ничего вокруг себя не чувствую. Думаю народ просто балдел от красоты вокруг, ждал теплой ночевки и бани. Немного расстраивались из-за сбивающегося режима, только привыкли к постоянному холоду, а опять в тепло. Вся акклиматизация насмарку!

Спустя несколько часов спускаемся в Яблоницу. В первых же домах пытаемся поселиться. Находим дом, но Леша с Димой приезжают с новостью, что они нашли что-то дешевле. Володя отправляется с ними смотреть на их достижение. Остальные долго мнутся в прихожей где предварительно договорились. Ждем Аню с Володей, волнуемся. Пустое бездействие, разрыв группы и соблазняющие тепло дома вносят в нашу дружную команду колючие нотки раздора. Спустя почти час возвращаются трое разведчиков, и говорят, что в 30 мин. ходьбы есть домик в два раза дешевле. Но нас сдвинуть с места невозможно. Остаемся здесь.

Проживание, 2 ночи и день, обошлось нам в 400 гр. на всех.

Моментально чисто прибранные комнаты превращаются в привокзальную ночлежку, заполненную табором цыган. Всюду развешены палатки, куртки, носки, бахилы, все, что только можно повесить, подвесить и таким образом просушить. Народ прямо тут же моется, в стороне готовится ужин, на кровати кто-то уже вздремнул, тут что-то чинится… И на весь этот бардак из угла взирает удивленными глазами маленький сынишка хозяйки. Под ногами шныряют черно-белый кот и котенок, периодически попадаясь в цепкие руки одного из туристов. Между прочим, пока мы ждали ребят, оба кота устроились погреется на Тиме: большой на руках, а маленький прямо на голове.

Наконец, все поели, по возможности и желанию помылись. Устраиваемся спать. Завтра такой сложный день. Дневка!

Неугомонные тарзаны, не желая терять такими трудами приобретенную акклиматизацию уходят спать в холодную комнату. Под их влиянием туда же отправлюсь я и Наташенька с Сережей. Устроились. Осталась малость, потушить свет. Сережа, как находящийся ближе всех вызывается сделать это. Но вылазить из спальника неохота, да и зачем - можно же как в «Кавказкой пленнице» все сделать прямо в спальнике. Серый напрягается, встает в прыжке и со смаком падает на меня и Наталью! Было смешно, а главное не больно главному герою.

Свет потушен. Спим.

Дневка. Поздний завтрак. Баня. Леша отличный банщик, сумел превратить удивительно колоритную гуцульскую баню, без света, достаточно высокой температуры и с отсутствием воды в прекрасное заведение.

После бани все прибывали в благодушно-расслабленном настроении. Почти сама собой чистилась картошка в первой комнате, в остальных двух народ мирно посапывал под наше не всегда мелодичное пение. А пелось то, как хорошо! Голос не хрип от холода, а с каждой новой песней становился все мягче и мягче. Было спокойно и приятно слушать друг друга, пусть у нас действительно почти не получалось попадать в ноты и гитара осталась где-то там одинокая, сломанная и прибитая к стене. Сидя близко друг от друга, чувствуя тепло сидящего рядом, мы вспоминали разные песни, или скорее Володя солировал во всем, а остальные подпевали. Все шло и работало словно механические часы. Даже ужин сварился в тот момент, когда голос стал садиться от песен.

Картофельное пюре с огурцами и селедкой, подгоревшая какава на ужин. Долгий разговор с мамой. Мне кажется, с дневки практически все позвонили домой.

Идиллию этого вечера нарушила только неожиданно вспыхнувшая и тут же погасшая искра между Вовой и Лешей. Сложно сказать, кто был прав, а кто нет. Просто первый был взволнован болезнью Ани, а второй по своей природе не способен уступать.

Да, днёвка удалась. Отмылись, попарились, постирались, посушились, починились, поели всяких вкусностей, отдохнули от походного напряжения. К тому же пересидели в тепле самую холодную погоду – в эти две ночи температура опускалась до -25^oС.(В.Т.)

На Яблоницком перевале Аня и Вова садятся в машину и уезжают. Кто-то за нашими спинами говорит, что не женское это дело ходить в лыжные походы. Обнимаю Аннушку, очень не хочется с ней расставаться, жаль ее, Вовку и всех нас. А тому из-за спины должно быть…, а впрочем, какая разница. Тут невозможно что-то доказать.

Этот день прошел словно в склизком тумане тоски. Было солнечно, очень красиво, на одном из коротких привалов слушали голосистый хор воробьев. Изо всех сил заставляла себя не грустить, но ничего не получалось. Весь народ чувствовал себя прекрасно. Тарзаны веселились, жестко шутили, Нина с Тимом шли впереди и красиво лавировали на лыжах, Аленка перестала отставать и тоже шла в первых рядах, за Наташенькой невозможно было угнаться, Сережка и я шли в конце. Все как всегда, но мне неописуемо грустно, сильно раздражают злые шутки и разговоры, в душе нет сил найти на них достойный добрый ответ, есть только колючие и еще более злые, даже разговор с мамой не помог. Во мне поселилось белое безмолвие. Молчу почти весь день.

Каждый костер в походе по-своему уникален, но особенно запомнился именно этот. Вокруг него было собрано все противоречивое и прекрасное, что было в нас. Это бы единственный вечер, когда мы смеялись мало. Читались стихи и народ немного грустил. Весельчаки были недовольны настроением, но всякое бывает. Сегодня было не смешно. Попытки балагурить воспринимались отрицательно. Наташа достала последний свой нежданчик. В записке, что прилагалась к нему, было написано: «Открыть когда будет совсем плохо». Внутри оказалась бутылка коньяка и с десяток сосисок. Глядя на все это богатство, со всех сторон на Наталью посыпались удивленные возгласы. Протаскать такую тяжесть почти весь поход, девушке, мало того это же не первый нежданчик, это был чуть ли не пятый по счету. Сегодня вечером ей и Сереже заступать на дежурство. Практически все уже пошли спать. Дежурные топят снег на утро. Наташа уютно устроилась у костра в окружении всевозможных мелочей. Смотря на неё, мне вспоминался дом, уют и ее милый розовый блокнотик со стихами. Казалось совершенно невозможным, что завтра она поднимет рюкзак почти размером с нее и быстро понесется под горку. Совершенной загадкой для меня осталось, как в ней уживались желания быть самой сильной и слабой.

А чего стоил Леша которого иногда хотелось разорвать на мелкие кусочки днем, но вечером смотря на то, как ловко у него получается обустраивать место для костра, пилить дрова, невозможно было не восхищаться им. Все так легко, в охотку, будто он только что встал, а не закончил ходовой день.

Димка серьезно рассуждал о походных сложностях с видом знатока, высказывал свое веское мнение, но глядя на него в тонком лыжном костюме, вечно чуть взъерошенного, подмерзающего по ночам, определяющего температуру по степени замерзания соплей в носу ему совершенно не верилось. Его озорная улыбка выдавала шалуна и балагура.

Нина и Тим, как всегда, много молчали. В начале похода я все не могла привыкнуть к новому облику Нины. В спортивной курточке, смешной шапке она превратилась в озорную старшеклассницу. Куда-то пропал лоск и холодная красота. Но взгляд и собранность возвращал все на свои места. Ее рюкзак был всегда собран одним из первых, не смотря на то, что она никогда не начинала его собирать первой. Иногда, смотря на аккуратные черты ее лица, освещенные рыжим светом от костра, можно было представить, что она совершает путешествие куда-то в другой мир. Но вот звучала фраза или слово, что-то задевало в ней какие-то струнки, и она в полумомент стряхивала остатки своих мыслей и красиво улыбалась, вставляла пару фраз. Казалось ее невозможно выбить из равновесия. Всегда, в любой момент, в ней чувствовался какой-то свой собственный внутренний мир, который она бережно хранила, никого не пуская. Там происходили свои события. Посторонним туда нет хода и только у костра, по вечерам в ее глазах мелькали обрывки того мира. Никогда нельзя было понять, до конца нравится ей что-то или нет, согласна она или нет, нужно ей это или нет. Она словно кошка останавливалась, привлеченная посторонним звуком, оценивала этот звук, брала от него все, что ей было нужно, и мчалась дальше. Дальше в новые острые ощущения, приключения, походы и костры. Сама по себе. Было неожиданно узнать, что родители ее домоседы, а она с сестрой на редкость активные спортсменки, будто ее саму удивлял такой расклад.

Аленка почти спала, мирно пригревшись около костра. Такая маленькая и беззащитная, сильная и смелая одновременно. В прошлом остался неподъемный рюкзак, бесконечные падения. Она научилась, пришла в себя, вошла в ритм. Сразу стало понятно, что она будет ходить еще не раз и единичка это только лыжное начало, горы ей были знакомы и в более сложных условиях. Но пока, вытянув ноги к костру она дремала и видела во сне свои добрые сны.

Володя сохранял полнейшее спокойствие, рассказывал байки, наблюдал за нами или думал о своем. Глядя на него можно было подумать, что время течет так как ему удобно. Все успеется, никуда не нужно спешить. Все происходило само собой. Откуда-то ему было известно, когда нужно остановиться. Множество рассказов и баек все с интересом слушали, кто просто наслаждался услышанным, а то собирался повторить все эти подвиги. Самое удивительно было то, что рассказов было несметное количество, про бесконечные анекдоты даже говорить неохота, их было словно снежинок в Карпатах, и ни один из них не повторялся, каждый приходился к месту. Они были в основном смешными, но иногда и грустными, всякими. Но в тот вечер Володя прочел стих. Мне не запомнилось ни единое слово, но он как бы отражал гаснущий закат за горами. Мягкие переливы красок от блекло желтых до огненно красных, в том стихе было достаточное количество драматизма и простоты, как в солнце, которое садится. Спокойствие и размеренность опытного руководителя.

Не помню, какой стих имеется в виду. Может, этот:

Тим. Он всегда много молчит. Говорит, как правило, коротко. Все в его одежде, в поведении сведено до минимума. Каждый предмет обладает максимальной функциональностью. Чего стоят хотя бы сообщения на форуме о нашем передвижении, которые он выкладывал в продолжении всего похода. И при этом от него не веет холодной сухостью сноба у которого все на *-ять*. Вот он улыбнулся своей открытой улыбкой, достал из рюкзака очередной килограмм вкусненького и ты чувствуешь, что под этой спортивно-отлаженной внешностью добрая и внимательная душа. Человек готов помочь по мере своих сил, так по сути, без лишних слов и придыханий. Весь поход я проходила в его курточке. Она меня просто спасла! Сейчас Тимофей смотрит в этот удивительный костер, внимательно слушает стихи в окружении своих собственных, для всех закрытых мыслей.

Так, разглядывая людей вокруг себя, забываю о грусти и тревоге, что охватывала меня весь день. Все потихоньку успокаивается, хочется завернуться в спальник. Не беспокоит даже то, что теперь сплю в другой палатке с Ниной и Тимом. Устроившись, сквозь сон, долго слышу как Дима, Леша и Сергей шушукаются и время от времени хохочут около костра. С ними все ясно :).

Тусклый рассвет. Нам предстоит долгий подъем верх. Елочка не пугает так, как прежде. Рюкзак совершенно забыл о лишнем грузе, который увезли с собой Вовка и Аня, сам, шалун, запрыгивает на плечи. Все плохое осталось пережито и пересмотрено. Идется вверх отлично, быстро. А вниз так вообще хочется лететь стрелой… ох, не стоило так верить в свои силы. На одном из спусков падаю. Сильно ударю левое колено, оно на глазах опухает и болит. Меня полностью освобождают от тяжестей. Дальше иду пешком с двумя палочками и без рюкзака. Шумахера из меня не вышло.

Вдалеке видны подъемники Буковеля. Неожиданно улавливаем рождественские песнопения. Это видимо из часовни построенной около подъемников для проникновения праздно катающихся горнолыжников в местные традиции и обычаи, т.с. не отходя от кассы.

Чуть позже впереди слышатся едва уловимые переливы конного колокольчика. Как? Откуда? Подхожу ближе, лошади нет, но есть Леша у которого к рюкзаку приторочен недавно найденный в снегу колокольчик.

Под тонкий перезвон выходим на опушку леса и потихоньку подымаемся на гребень хребта. Второй раз за весь поход идем по колено в снегу, только в прошлый раз у нас под ногами была крупа, а теперь масляный крем. Не даром специалисты различают более двух десятков видов снега.

Аккуратно шаг за шагом спускаемся. В лесистой зоне Дима и Леша обмениваются неприятными впечатлениями от катания с плохо уложенным рюкзаком. Мальчики познакомились с падением звездочкой.

На привале решаем отказаться от обеда. Бежим вниз занимать место в колыбе. На Рождество предполагается дефицит гостиничных номеров. Не зря бежим. В приюте встречаемся с группой из Тернополя.

Приют «Горган» на перевале «Столы» - последний из карпатских туристских приютов советских времён. Он сохранился благодаря подвижничеству его постоянного обитателя – деда Ивана, гуцула с трудным характером. Обычно туристы расплачиваются с хозяином за ночлег здесь продуктами или выпивкой. Но в этот раз деда Ивана в приюте мы не застали, очевидно, по случаю праздника он ушёл к родне.(В.Т.)

Без обеда активисты бредут за дровами. Стар и млад, хлопцы и девчата пилят, рубят дрова. Просто пилорама местного масштаба. Заготовили на три следующие группы. А, что делать? Неожиданно поучилась полудневка. Силушки к концу похода прибавилось, благо завхоз кормил кашами на убой. Впоследствии определили, что по колличеству съеденного поход получился 4 к.с.! Выше только бойдарочные. Ведь все харчи нужно было не просто съесть, а еще и протаскать на себе весь поход. Ух, завхоз! Бизон передовик!

Одновременно с лесозаготовкой в домике идут приготовления к рождественскому вечеру. Готовится ужин, украшается домик, приглашаются соседи.

Мы быстро раззнакомились, оказалось, что наши соседи международная группа которая строго следует правилу говорить в походе только по-украински. Одна из участниц у них из Питера, как эта бедняжка понимала соседей в продолжении похода - сложно представить. Во время совместных посиделок кто-то из наших то и дело ей что-то переводил. А посидеть да повеселиться получилось на славу. Думаю, игры «Зайчик», «Эротическая история» запомнились надолго и были своеобразным экзаменом на нашу смеховую выносливость. А как иначе? С холодом мы справились, с убойными порциями проблемы не возникали, но вот 5 к.с. похода по смеху нужно было подтвердить. Около часа почти непрерывного хохота может выдержать далеко не каждый организм. Мало того, у нас как у заправских гусаров проявился синдром «Анекдота №5». На щекотливые или кодовые слова вся наша группа реагировала дружным всплеском смешков, к удивлению тернопольцев.

Завтра я схожу с маршрута. Еще до конца застолья укладываюсь спать. Дима поит чаем, Нина укладывает в свой спальник, Сережка и Наташа говорят что-то ласковое, Аленка просто сидит рядом и молчит, Тим кормит мандаринами, Володя молча смотрит с противоположного топчана. Долго не могу уснуть. Больно, но совсем не страшно. Опухшая нога при любом движении прожигается болью. Не выдерживаю. Сажусь. Леша в своей жесткой манере спрашивает: «Что? Почему молчишь?». Мне становится стыдно, он быстро перебинтовывает мне ногу, дает таблетку обезболивающего. Спустя короткий срок засыпаю с морем благодарности внутри.

На завтра дежурить Диме с Лешей. Они *мило* обсудили распределение обязанностей, Леша завел будильник и мы уснули в предвкушении и тепле.

Ну, сколько можно!, эту мелодию вся колыба успела разложить на муз. фразы, а завхозу все ни по чем. Знай, переворачивается с боку на бок та выключает будильник время от времени. Наконец встали, поворчали промеж себя ребятки. Тихо, видимо готовят.

Подъем. Соседи уже ушли. Всем все рассыпано по тарелкам. И, оказывается, мы едим несколько блюд в одном. У мальчиков был полет кулинарной фантазии. Сначала это был просто суп, потом спустя 2 или 3 фазы разных блюд наш завтрак стал борщом. Вкусно нужно признаться!

Быстрые сборы. Отфильтровывание ремнабора и передача ни разу не использованных за весь поход примусов Сереже, прощальное фото в легком тумане под пушистым снегом. Мы расстаемся. Сергей идет со мной.

Потом мы с Сергеем около 2-х часов спускались к первому подъемнику и еще около часа бродили по самому престижному горнолыжному курорту Украины, вызывая неоднозначную реакцию гламурных лыжников в блестящих лыжах. Маршрутка, поликлиника, поезд.

По дороге из Буковеля во Франковск пыталась заснуть на плече у Сережи, у меня никак не получалось. От того, что было холодно и неудобно, или постоянно тревожила нога, или мне было очень непривычно чувствовать, что мне помогли в трудную минуту столько людей, что они поддерживали меня весь поход, что этот человек рядом возится со мной, словно он мой папа.

Запеклась в памяти картинка с непривычно низкой высоты инвалидного кресла: местами потрескавшийся, разношерстный кафель, грязно синие стены, тусклый рыжий электрический свет и группа женщин и девушек в белых халатах, мелодично поющих колядки в конце коридора.

Перед глазами лица родителей, а в голове: я снова туда хочу, я должна поправиться, я люблю этот мир и его людей такими, какие они есть.

Дома. Ребята сегодня будут еще все вместе. С тоской смотрю в белый потолок поликлиники.

В течение всей моей болезни столько людей спасло меня от одиночества. Иногда казалось, что так концентрированно приятных встреч у меня не было еще никогда. Никогда не выпадала возможность сполна пережить, прочувствовать пройденный поход. Все было необычно, удивительно. То и дело перед глазами плыли картинки, моменты, обрывки постепенно сливаясь в единое марево-комок белоснежного снега понизанного солнечными лучами.

И как же странно было смотреть на справку о первом категорийном походе. Эта простая бумажка казалась такой жалкой и никчемной. Мне сложно представить, что чувствуют спортсмены. Для них эти обрывки официальности представляют основную ценность. Нам же открывают новые горизонты, веру в себя и просто приятные воспоминания.

В процессе лечения нога неделю была в гипсе, а после две в туторе. К моменту выхода на работу было почти три месяца на больничном, из которых полтора месяца почти не выходя на улицу. За это время от врача из института ортопедии и травматологии (спасибо большое Володе за то, что направил именно к нему), моего районного врача и из Интернета я узнала, какой непростой коленный сустав, как много всего с ним может случиться. С помощью физиотерапевтических процедур, массажа, всевозможных кремов и упражнений привожу свое колено в порядок. Зачем я это все тут пишу? Хочу подчеркнуть, несмотря на то, что туризм это опасно для жизни, и моя короткая поездка растянулась на неимоверно долгий срок, на данный момент я поправляюсь, надеюсь на полное выздоровление и еще не один поход в такой чудесной компании под руководством прекрасного начальника Володи Трылиса.